Краткая история психоделической терапии

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОДЕЛИЧЕСКОЙ ТЕРАПИИ В 1950-х годах группа психиатров-первопроходцев показала, что галлюциногенные наркотики могут успешно применяться при лечении неврозов, алкоголизма и даже шизофрении. Однако уже в конце 1960-х годов исследования эффектов, которые оказывают эти препараты, были законодательно запрещены. T&P публикуют перевод статьи The Guardian, рассказывающей о первых экспериментах в области психоделической терапии. Пятого мая 1953 года романист Олдос Хаксли растворил в стакане воды четыре десятых грамма мескалина, выпил содержимое, а затем расслабился и стал ждать, когда препарат подействует. Хаксли принял наркотик в своем калифорнийском доме под непосредственным наблюдением психиатра Хамфри Осмонда, которому писатель добровольно предложил себя в качестве «на все готовой морской свинки». Осмонд был членом небольшой группы врачей-психиатров, которые в начале 1950-х годов первыми стали использовать ЛСД как средство лечения алкоголизма и различных психических расстройств. Он впервые упомянул термин «психоделик», что значит «проявляющий сознание». И хотя его исследования терапевтического потенциала ЛСД дали многообещающие результаты, в 1960-х годах он был вынужден прервать свою работу по социальным и политическим причинам. Родившийся в графстве Суррей в 1917 году, Осмонд изучал медицину в лондонском госпитале Томаса Гая. Во время Второй мировой войны он служил в военно-морском флоте в качестве психиатра на корабле, а затем работал в психиатрическом отделении лондонского же госпиталя Святого Георга. Как раз там Осмонд и его коллега Джон Смитис узнали о том, что в Базеле, в фармацевтической компании «Сандоз», Альберт Хофман открыл ЛСД. Осмонд и Смитис начали собственное исследование свойств галлюциногенов и заметили, что мескалин воздействует на человека так же, как и развивающаяся шизофрения, и что молекулярная структура этого препарата очень напоминает структуру адреналина и нейромедиатора норадреналина. Это наблюдение привело их к выводу, что шизофрения вызвана химическим дисбалансом в головном мозге — но эта идея не получила поддержки в научном сообществе. В 1951 году Осмонд занял должность заместителя директора института психиатрии в психиатрической больнице Вейбарна, канадской провинции Саскачеван. Там он совместно с Абрамом Хоффером в течение года ставил эксперименты, исследующие влияние ЛСД на мозг. Осмонд сам принимал наркотик, а также давал его добровольцам — и пришел к выводу, что препарат может произвести глубокие изменения в сознании и имеет огромный терапевтический потенциал. В 1953 году ученые стали предлагать ЛСД пациентам с диагностированным алкоголизмом. В первых экспериментах участвовали всего два человека, а к концу 1960-х годов исследователи лечили таким способом около двух тысяч больных. За это время к ним присоединился еще один психиатр, Колин Смит, среди двадцати четырех пациентов которого двенадцать показывали «значительные» и просто «заметные» улучшения в процессе лечения. «Есть ощущение, что употребление наркотиков полезно дополняет психотерапию, — писал Смит в статье 1958 года. — Результаты выглядят достаточно обнадеживающе, чтобы продолжить более масштабные и, желательно, контролируемые клинические испытания». Ученые аргументировали полезное действие галлюциногенов тем, что во время их употребления пациент может свежим взглядом посмотреть на свое состояние и переосмыслить его Осмонд и Хоффер тоже говорили о том, что одна большая доза ЛСД, кажется, может быть эффективным средством для лечения алкоголизма. У 40–45% пациентов, получавших препарат, в течение года рецидива не возникало. Примерно в это же время другой психиатр, Рональд Сэндисон, проводивший аналогичные эксперименты в Великобритании и ободренный большим интересом со стороны международных СМИ, открыл при психиатрической больнице в Повике первое в мире отделение, специализирующееся на ЛСД-терапии. Там находилось до пяти пациентов, у каждого из которых был отдельный номер с диваном и проигрывателем грампластинок. Кроме того, больные ежедневно собирались на групповые занятия, чтобы обсудить эффективность лечения. (Этот эксперимент провалился: в 2002 году Национальная служба здравоохранения Великобритании в ответ на иск согласилась выплатить в общей сложности 195 000 фунтов сорока трем бывшим пациентам Сэндисона). Между тем в Канаде способ ЛСД-терапии, предложенный Осмондом, был одобрен сооснователем Общества анонимных алкоголиков и директором бюро по проблемам алкоголизма в Саскачеване. ЛСД-терапия достигла пика в конце 1950-х годов, а вначале 1960-х широко бытовало мнение, что это «следующий большой прорыв» в психиатрии, который мог бы вытеснить электросудорожную терапию и психохирургию. Стали популярны две формы ЛСД-терапии. Первая, под названием «психоделическая терапия», была основана на работах Османда и Хоффера и за весь период лечения предполагала только одну большую дозу ЛСД. Ученые аргументировали полезное действие галлюциногенов тем, что во время их употребления пациент может свежим взглядом посмотреть на свое состояние и переосмыслить его. Вторая, психолитическая терапия, происходила по методу Сэндисона и включала несколько небольших доз, постепенно увеличивающихся в размерах. При этом наркотики были лишь дополнением к психоанализу. Сэндисон считал, что ЛСД полезно потому, что пробуждает похожие на сны галлюцинации, — а это помогает проанализировать подсознательное пациента и высвободить его давно забытые воспоминания. В период с 1950-х по 1965-е годы около сорока тысячам пациентов была прописана ЛСД-терапия либо в одной, либо в другой форме — как средство лечения при неврозах, шизофрении и психопатии. Более того, препарат назначали даже детям, больным аутизмом. Исследованию потенциальных терапевтических эффектов ЛСД и других галлюциногенов были посвящены более тысячи научных статей и шесть международных конференций. Но результаты многих ранних исследований ненадежны: ученые не учитывали данные контрольных групп, а отрицательные результаты исключали из окончательного анализа. В любом случае в 1962 году американский конгресс принял новые законы, регулирующие безопасность медицинских препаратов, а Управление по контролю над продуктами и лекарствами наложило вето на эксперименты с ЛСД. Уже на следующий год галлюциноген в виде смоченного жидкостью сахарного кубика массово стал появляться на улицах Америки и Европы. Его популярность быстро росла среди культуры хиппи и достигла своего расцвета летом 1967 года. ЛСД все чаще стали называть опасным наркотиком. Кроме того, его употребление связывалось со студенческими волнениями и антивоенными демонстрациями, так что в 1968 году он был законодательно запрещен. «Кажется, сейчас наступило время, когда общество восстает против препаратов, способных быстро отправить человека или в рай, или в ад,» — сказали на это Осмонд и Хоффер. В 1990-х годах возобновился интерес к нейробиологическим эффектам галлюциногенов. Несколько исследовательских групп провели эксперименты по сканированию мозга человека, употребившего наркотики. Помимо ЛСД изучалось действие псилоцибина, кетамина, МДМА с тем, чтобы узнать, как эти препараты могут помочь больным депрессией. Хаксли считал, что галлюциногены открывают «редукционный клапан» в мозге, который обычно не позволяет человеку мыслить широко. В 1963 году, умирая от рака, он просил жену дать ему ЛСД. Хаксли интуитивно понимал то, что затем было подтверждено научно. Несколько небольших исследований говорят о том, что кетамин помогает при депрессии и тревожном состоянии у неизлечимо больных раком людей. Это же подтверждается и в последнем за сорок лет исследовании ЛСД: препарат способен снижать уровень тревоги у пациентов с опасными для жизни заболеваниями. Irina Petrova, https://theoryandpractice.ru/posts/9553-lsd-cures-everything #история_психологии@faculty_of_psy #персоналии@faculty_of_psy #направления_психотерапии@faculty_of_psy